Интервью с Алексеем Андреевым

Алексей Андреев - самый известный в Рунете сетевой литератор, автор многих литературных проектов, среди которых - "Тенета", "Лягушатник", "РадиоNet" и прочие. Непревзойденный мастер по созданию виртуальных личностей. Но мало кто знал, что это именно он долгие годы скрывался под псевдонимом Мэри Шелли и даже создал под этим псевдонимом культовый роман "Паутина". Алексей Андреев согласился ответить на вопросы нашей газеты. Сегодня мы публикуем первую часть интервью.

Как жизнь? Какие новые проекты планируешь запустить?

У меня практически ежегодно возникают новые проекты. "Биологическое время" жизни проекта, активное, - это год. После года - это как корабли на орбиту запускать - либо он встал на орбиту, либо упал. А когда он на орбите, он работает в автоматическом режиме, начинается рутина. Этот год, который я провел в "Газете.ру"/"Ленте.ру"/ "Вести.ру", уже закончился. Поэтому нужно что-то новое делать.

Ты пойдешь в какой-то новый проект?

Еще не знаю. У меня сейчас появились сомнения по поводу того, что делать. Есть два разрывающих меня в разные стороны направления. Одно - "назад к природе", чтобы было как можно меньше Интернета, я от него уже начинаю уставать. А другое направление - это дальше, дальше и дальше, в технологии.

Новости - это такой динамичный стиль, когда у тебя не остается времени на рефлексию. Но сейчас я себе сформулировал, что дальше. Если литература ориентируется на прошлое, а новости - на настоящее, то надо сделать проект, который будет ориентирован на будущее. Грубо говоря - предсказание будущего.

Я не знаю еще, как это будет выглядеть, но что-нибудь в этом роде можно сделать. Сама жизнь в Интернете, даже без специальных технологий, она уже тебя продвигает намного ближе к будущему, чем все остальное. И Пелевин с его "Generation П" уже совершенно не интересен, и вообще весь этот мир, которые наши современные фантасты пытаются описывать - я в нем уже пожил, причем не сейчас, а году в девяносто пятом. Поэтому возникает такое ощущение, что ты можешь видеть будущее немного лучше, чем другие. Было бы интересно этим и заняться - прогнозировать, что будет.

В Интернет ты попал из аспирантуры и, по-моему, из США. Это правда?

Да, я в 1994 году поехал в аспирантуру, на этом она и закончилась. Даже не так - я две аспирантуры забросил: одну - в Питере, в Институте Информатики и Автоматизации РАН, где я практически сделал диссертацию по обработке изображений на клеточных автоматах. Потом поехал в США и тоже поступил там в аспирантуру. Но по другой теме - это меня и зарубило. Короче, я бросил обе. Возможно, еще и потому, что познакомился тогда с Интернетом и понял, что это мне даже интереснее. То же учение о самоорганизации, только в практическом приложении. Интересно запускать какие-то проекты, заранее прикидывая, как они разгрузят определенный дефицит. Интернет - это большое потенциальное поле ожиданий, и если бить в нужные точки, получаются интересные эффекты.

Все проекты, которые я делал, они как раз все попадали в такие ниши, где никто не лазил. Началось с японской поэзии - журнал "Лягушатник" в 1996-м. Потом "Тенета" (www.teneta.ru), я там был сначала первым спонсором, а потом первым секретарем, и это был самый скандальный проект Рунета в 1997 году - Баян Ширянов с его "Пилотажем" и прочая ругань. В 1998 был запущен конкурс сказок "Нетский Мир", веселая бумажная газета "НЕТ" (www.gazeta-net.spb.ru). И в том же году - РадиоНЕТ (www.radionet.cl.spb.ru). Очень простая технология, кстати, странно, что ею никто не пользуется. Ведь очень легко делать звуковые файлы, любые, но до сих пор почти весь Интернет - немой.

В 1999-м началась "Газета.ру", из нее выросли "Лента.ру" и "Вести.Ру". Ну и, конечно, Time O'Clock (www.vesti.ru/tok). Тоже ведь специально был придуман формат, которого не было раньше. Это хакерский подход, такой reverse engineering от ньюсмейкерства. Каждая новость, она ведь как программа - создает в голове читателя некоторые события, причем не такие, как на самом деле. Причем в 1999-м в Рунете сложилась очень интересная ситуация с этим "новостным программированием". Представь, если бы одновременно с компанией Microsoft, которая скрывает от всех свои исходные коды, существовало бы некое сообщество, которому эти коды были бы известны... В новостной кухне Рунета так и вышло. Тут существует некая пост-советская школа журналистики, эдакий "Microsoft от ньюсмейкерства". И одновременно существует сам Интернет как технология, как набор методов для взлома и выворачивания наизнанку всего этого механизма программирования людей новостями.

Скажем, ты можешь за несколько минут собрать и сопоставить сообщения об одном и том же событии от ИТАР-ТАСС, Интерфакс, РИА "Новости", Associated Press, Reuters... И заметить, что в одном сообщении террорист - с гранатой, в другом - с ружьем, в третьем - это вообще баба, и так далее. Или, например, можно отследить, как ошибка продвигается по новостям. Ведь новость делается репортером, со всем его "человеческим фактором". Потом это идет в агентство, потом попадает в газету, потом - в другую газету, потом в журнал и так далее.

А в Интернете новость может пройти еще ступеней десять и вернуться обратно в бумажную газету. И если в начале где-то была ошибка, например, спутали "обедненный" уран и "обогащенный", то начинается замечательная игра в "испорченный телефон". Остается только запустить искалку и найти кучу изданий, каждое из которых пишет "по нашим источникам", но у всех одно и то же предложение повторяется полностью.

Так вот, после нескольких таких применений Интернета к "новостному Майкрософту" события из новостей перестают быть для тебя реальными. Ты понимаешь, что кто-то просто создает у тебя в голове виртуальные события. Но машина, которая делает новости, еще не знает о том, что Интернет делает ее прозрачной. Она только начинает об этом узнавать. И вот это "хакерство от литературы" стало моим проектом этого года. У "Time O'Clock" и формат поэтому такой. Обычно люди, излагая новости, их переписывают своими словами. А я не рассказываю новость - я ее цитирую, а потом взламываю это "виртуальное событие".

После Америки и знакомства с Интернетом ты поехал делать Интернет в России. А что мешало заниматься этим оттуда?

Сначала я занялся не столько Интернетом, сколько литературой. А для литературы все-таки интереснее жить в том языке, на котором литература. Я вообще плохо себе представляю занятие литературой в Америке. Туда можно уехать, когда тебе за сорок, как Набоков. Когда у тебя есть что писать, даже если тебя в комнате закроют. А в двадцать с чем-то выбирать себе страну рано, хочется посмотреть для начала. И потом, там на самом деле система во многом более скучная и консервативная, чем кажется отсюда. Это такой стереотип, что там страна свободы. На самом деле последние пять лет здесь было веселее. И Интернет развивался более интересными способами. До него только сейчас докатилась западная технокоммерция, когда начали строить порталы и прочее. А до этого было несколько замечательных лет, когда в Рунете развивалась своя культура, очень веселая такая волна, хиппи от Интернета. Обозреватели, виртуальные личности, Zhurnal.Ru, споры о "маргиналах и профессионалах" и так далее. Это была уже не программистская тусовка, но еще и не коммерческая. Между ними были три этих года.

Ну и потом, после двух лет в чужой стране голова начинает плавиться, происходит столкновение двух культур, и при этом надо выбрать. Кто остается там после двух лет, тот остается, как правило, совсем.

Хайку на английском ты писал только там?

Да, в основном. Здесь я их дописывал, пока помнил английский язык. Два года там, и после этого еще здесь два года - до 1998. Их и сейчас публикуют, мне из Японии на днях написали, что переводят мою английскую книжку "Moyayama" на японский (www.happano.org). Смешно - у меня даже копий этой книжки не осталось. Девочка-японка, которая переводит, присылает мне мои же хайку по электронной почте, чтобы выяснить какие-нибудь непонятности, и я только по ее письмам могу прокомментировать.

А книжки как издавались?

В США есть небольшое сетевое издательство A Small Garlic Press. Пять человек, познакомившихся по Сети, взяли и запустили такой проект. Люди, владеющие всеми современными технологиями, которые нужны для издания бумажных книжек. Вся работа происходила через Интернет, это очень здорово. Пять человек и сам автор сидят в разных городах США и делают книжку так, что там нет ни одной опечатки, ни одной проблемы вроде того, что автор не знал, какого цвета будет обложка. Один нашел опечатку - он тебя сразу спрашивает и исправляет. Когда все готово, в каком-то городе Кенневике (я даже не знаю, где это) девочка идет с дискетой в ближайшее отделение Xerox, запихивает ее в специальный аппарат, оттуда вылетают готовые книжки. Я сделал штук триста себе, а издательство по-прежнему продает их по два бакса за штуку в США и в других странах (www.enteract.com/~asgp/Alexey.html).

Примерно в то же время на русском языке мой сборник "Песенка шута" издали в Нью-Йорке, тоже тиражом штук триста. А в прошлом году еще одна книжка вышла в Питере, у Житинского. "Жидкое стекло" - третья и последняя (www.net.cl.spb.ru/cetera/glass.htm). Для меня лично в этом нет никакого навара - просто чтобы было что знакомым дарить. Такое вот пижонство.

А японского ты не знаешь случайно?

Нет, но имею о нем представление. Я не могу на нем говорить, но представляю, как строятся предложения и отдельные иероглифы. Меня интересовала, в общем-то, не Япония, а поэзия хайку, которая у нас в России приняла некие стереотипные формы из-за того, что много лет переиздавали одни и те же переводы Веры Марковой. Их вышло штук семь переизданий, которые были сделаны еще в шестидесятых годах, и только сейчас стали появляться альтернативные. Когда я начал этим увлекаться, я заметил, что переводы бывают разные, даже очень разные. А когда я поехал в Штаты, там с помощью Интернета можно было хорошо сопоставить эти вещи и узнать побольше. На Западе этой поэзией очень увлекаются. И вот после английских хайку у меня возникло уже желание разобраться немного в японском языке и в их культуре вообще - я начал выяснять, как это выглядит в оригинале, в чем там игра слов, что подразумевается под отдельными образами...

Почему свой журнал поэзии хайку ты назвал "Лягушатник"?

Самое известное хайку - про лягушку, которая прыгнула в пруд и устроила там плеск воды. Есть много разных собственных ассоциаций. Например, известный американский журнал хайку, в котором мои стихи впервые опубликовали вообще в жизни, называется Frogpond. Эти публикации на меня в свое время очень правильно подействовали. До этого я представлял себе литературную жизнь как некую иерархию. Ты должен ходить, носить в журналы рукописи, ждать по полгода... Что, собственно, в некоторых наших бумажных журналах происходит и до сих пор. А в Штатах я столкнулся с тем, что эту систему можно полностью отбросить, когда есть Интернет. Посылаешь свои стихи главному редактору, он их либо публикует и присылает авторские экземпляры, либо говорит "не пошло". Нет никакого блата, никакого хождения по редакциям.

Я даже после всего этого написал "Манифест сетевой литературы" для Zhurnal.Ru. Там рассказывалось, чего я добился за полгода в российских бумажных журналах (ходил, носил, перезванивал, "зайдите через месяц" и т.п.) и что я за тот же контрольный период сделал в Интернете, не слезая с кресла (в Японии конкурс выиграл, в Штатах опубликовался раза четыре, во Франции опубликовался тоже, в две международные антологии попал и так далее). И с тех пор у меня в отношении публикаций жесткие позиции - я никому ничего не ношу и не навязываю.

(Продолжение следует)

Беседовал Виктор ДЕМИДОВ